Что происходит??? Если в России не изменятся правила закупки лекарств, то через два года смертность от онкологических заболеваний может вырасти на 20–30%. Причем речь идет не только о дорогостоящих препаратах для лечения лимфобластного и миелобластного лейкозов, но и простейших средствах, применяемых в сопроводительной терапии. Об этом в интервью «Известиям» рассказал директор Института гематологии, иммунологии и клеточных технологий ННПЦ ДГОИ имени Дмитрия Рогачева, д.м.н., профессор Алексей Масчан. Он также сообщил, что для ранней диагностики рака кишечника у взрослых эффективна колоноскопия только под наркозом, однако в ОМС она не входит.
Лекарственный кризис
— Недавно премьер-министр Дмитрий Медведев распорядился выделить средства для закупки важнейших обезболивающих и противосудорожных препаратов, поскольку ситуация была критической. А как обстоят дела с лекарственным обеспечением в детской онкологии?
— Произошла катастрофа, о которой мы предупреждали несколько лет назад, когда разрабатывался целый пакет законов и подзаконных актов по лекарственному обеспечению. В результате его принятия начали исчезать лекарства, которые ежедневно необходимы для лечения наших пациентов. Это касается и препаратов для химиотерапии — они либо вообще пропадают, либо на смену им приходят абсолютно непроверенные в клинических исследованиях дженерики. Мы зачастую не знаем, чем лечим пациентов.
Исчезают и простейшие препараты сопроводительной терапии. Например, 10-процентный хлорид натрия. Его произвести проще простого, но в России никто не собирается этим заниматься — он стоит слишком дешево. А западным компаниям стало невыгодно держать препараты на российском рынке, вот они и ушли. Это реальная гуманитарная катастрофа.
Проблему номенклатурной дефектуры (отсутствия медикамента в аптеке. — «Известия») можно решить только на концептуальном уровне — отменой всех законов и подзаконных актов, которые закрывают доступ на российский рынок добросовестным западным производителям с хорошей репутацией. Причина дефицита лекарств (особенно в недорогом сегменте), без которых обходиться абсолютно невозможно, именно в этом.
— Чем плохи дженерики?
— Они хороши, если проверены. Если от партии к партии сохраняется содержание действующего вещества, которое заявлено. Но чем дешевле дженерики, тем они хуже, потому что субстанции закупаются в Индии, Китае, их нужно чистить, ведь лекарственный синтез рождает массу примесей.
Если производитель дженерика подвергает его многим этапам очистки и контролирует качество каждой партии, никаких проблем нет. В Америке примерно 70% всего фармацевтического рынка представлено дженериками. Вопрос в том, что каждый генерический препарат в США имеет не больше 3–4 производителей с репутацией, которые подвергаются контролю. Кто у нас выходит на рынок, как производят препараты, абсолютно неизвестно, не говоря уж о подделках.
— Неужели в России нет фармпроизводителей с репутацией?
— Есть, но они не собираются выпускать всю номенклатуру препаратов. Представление о том, что десятком фармацевтических компаний можно закрыть всю потребность рынка, абсолютно неверное. Должно быть очень большое количество производителей, каждый из которых найдет свою нишу.
Производство старых и дешевых лекарств — глобально кризисная история. И на Западе большие компании не хотят заниматься дешевыми лекарствами, но администрация по пищевым и лекарственным препаратам США (FDA) может запретить отдавать тот или иной препарат в генерическое производство или субсидирует его. У нас этого нет.
Мы направили письмо в Минздрав о том, что отсутствуют простейшие препараты для химиотерапии — в частности, цитозин-арабинозид, которым лечатся миелолейкозы. В ответ нам предложили подбирать альтернативные схемы лечения.
Это примерно то же самое, что сказать: «Если у вас нет парашюта, выбирайте альтернативные методы спасения». Если исчезнет цитозин-арабинозид, не выздоровеет ни один пациент с миелолейкозом — это единственный препарат, который позволяет вылечивать таких больных.
— Что значит «если исчезнет»? Запасы еще остались?
— Уже всё — препарата просто нет. К нам идут бесконечные запросы из региональных клиник, нам звонят директора крупнейших гематологических институтов для взрослых с вопросом, где мы покупаем «Цитозар». Мы покупали его за счет благотворительного фонда, но всю страну он не обеспечит, а потребность в препарате есть каждый день.
На государственном уровне
— Есть выход из этой ситуации?
— Один из путей закрытия брешей — закупка препаратов государством. В этом отношении распоряжение премьер-министра Дмитрия Медведева о выделении средств на обезболивающие и противосудорожные для детей — совершенно правильное действие. Но концептуально, чтобы таких ситуаций не возникало в некотором отдаленном будущем, нужно изменение законодательства.